Стас суть дела. – Что-то эти ребята мне не нравятся.

– Да. – Гуров чуть поморщился. – Девчонки, конечно, не примерного поведения, но и эти их ухажеры никаких симпатий не вызывают.

Крячко пару мгновений помолчал, потом резко открыл дверцу и заявил:

– Лева, ты тут посиди. Я один схожу, посмотрю, что там и как, – направляясь к подъезду, бросил он на ходу.

В это время Маргарита, все же открыла дверь, и раскипятившиеся кавалеры скрылись за ней. Стас подбежал к подъезду, однако не успел удержать створку и проскочить в подъезд вслед за этими вот коллегами. Поэтому ему пришлось делать вызов по домофону и ждать минуты три. Наконец-то дверь открылась, и Крячко нырнул в подъезд.

Лев Иванович взглянул на часы, засек время и приготовился ждать. Это продолжалось недолго. Вскоре дверь подъезда резко распахнулась, и оттуда вылетели сержант с лейтенантом, скованные наручниками. Судя по их ошарашенным лицам, они весьма быстро протрезвели.

Крячко, вышедший из дома следом за ними, взял обоих за шкирку, рывком поставил их на ноги и повел к «Пежо». Он открыл заднюю дверцу и крепкими толчками забросил этих персонажей внутрь.

Сев на свое место, Станислав кивком указал на парней и сердито проговорил:

– Редкостные уроды! Завалили к девчонкам и с порога начали их бить. Дескать, как вы посмели не открыть сразу? Маргарите дали в глаз, Арину головой ударили об стенку. Скоты!

– Ну что ж. Сейчас отвезем этих голубков к их начальству, пусть полюбуются на своих сотрудничков, – проговорил Лев Иванович, оглянулся и окинул взглядом арестантов. – Но от девчонок нужны заявления. Иначе это будет холостой пальбой из пушки по воробьям.

– Да я им об этом уже говорил. Но они писать отказались, боятся. Оказывается, эти садисты их избивают уже не в первый раз. Маргарита, было дело, пожаловалась их начальству, но после этого их избили снова, даже еще злее.

– Вот, значит, как. – Лев Иванович взглянул на сержанта и летеху, которые уже начали хоть немного осознавать смысл происходящего.

– Что это вообще такое? – подняв руку, прикованную браслетами к запястью его приятеля, с нотками недоумения и возмущения в голосе спросил лейтенант. – Нас типа что, задержали?

– Типа! – саркастично подтвердил Гуров. – Станислав Васильевич, ты посиди с этими славными ребятами. Я сам зайду к потерпевшим и попробую их убедить. Думаю, эти негодяи тут дров уже наломали, и сестры Мукомахины – не единственные их жертвы.

– Какие жертвы, вы о чем? – выпучив глаза, проговорил сержант. – Эти две шлюхи занимаются проституцией. Это противозаконная деятельность. Да, признаю, что мы в плане перевоспитания, возможно, несколько превысили свои полномочия и воспитательные меры воздействия. А мы на них что, должны были молиться? Проституция – социальное зло, и мы с ним боремся.

Выслушав сержанта, Станислав не выдержал, рассмеялся и заявил:

– Нет, ну ты глянь, Лев Иванович, какой тут ревнитель общественной морали! Как он грамотно излагает! А почему же вы пришли проводить свою воспитательную работу, будучи пьяными? Кстати, хотелось бы знать, как часто вы ее здесь проводите?

– Мы здесь впервые! – стараясь казаться трезвым, поспешил ответить летеха.

– А это мы сейчас проверим, – пообещал ему Гуров, выходя из машины.

Первым делом он позвонил через домофон той самой старушке. Услышав отклик хозяйки квартиры, полковник представился и попросил ее ответить на несколько вопросов.

Почти сразу же открылось окно, бабулька окинула сыщика подозрительным, очень даже придирчивым взглядом и настороженно спросила:

– Это вы, что ли, из уголовного розыска?

– Да, я, – ответил Лев Иванович и показал этой особе свое удостоверение. – Мы с моим товарищем, которого вы по ошибке приняли за клиента девушек из соседнего подъезда, только что задержали двоих, мягко говоря, коллег – сержанта и лейтенанта, которые, я так понимаю, осуществляют надзор за соблюдением правопорядка на территории вашего поселка. Вам они знакомы?

– Да чего же не знакомы-то? – Пенсионерка сердито махнула рукой. – Вот был у нас тут раньше участковый Павел Павлович, так мы на него нарадоваться не могли. А уж после черт знает кого стали присылать. Сперва появился какой-то гад, фамилию которого я уже и забыла. Натуральная скотина, господи прости! И пропойца, и потаскун, каких поискать. Это ж он, свинячья морда, девчонок этих Мукомахиных испохабил, пустил по рукам. У них родителей как не стало, так он сразу этим и воспользовался.

– А где он сейчас, этот гад? – спросил Лев Иванович, мысленно отметив, что данного типа тоже надо взять на заметку.

– На погосте! – ответила его собеседница и снова махнула рукой. – Разбился насмерть, когда пьяным ехал на машине. А теперь вот эти двое сюда зачастили, один носастый, другой толстомордый. Тоже еще те гуси лапчатые. От них тут многим досталось. Как-то парня из нашего дома крепко поколотили. Правда, тот и сам был под градусом. Они к этому и придрались, а когда он начал им доказывать, что идет домой с дня рождения, не хулиганит, не буянит, отвели за угол и там его избили своими резиновыми дубинами. Неделю встать не мог!

– А он куда-нибудь обращался?

– Пробовал, но дело быстро замяли, да он и сам больше ничего добиваться не стал. Наверное, начальники с погонами посоветовали ему заткнуться и носа не высовывать, – проговорила собеседница Гурова и удрученно вздохнула.

После этого Лев Иванович поинтересовался, не обратила ли бабулька внимания на двух парней, которые позавчера были у сестер в гостях. Он показал ей фото Леньки.

Она его сразу же опознала и сказала:

– Так это же волонтер. Вежливый такой, вполне приличный. Да и друг у него тоже ему под стать. Культурные парни, ничего не скажешь. Этот волонтер мне как-то принес лекарств аж рублей этак на тысячу. Сказал, что они занимаются социальной помощью. Да и не только мне. И Жанне Васильевне из второго подъезда, и Ксении Николаевне из пятого. А вот позавчера я этого парня не видела. Не сижу целыми днями подле окна. Может, он кому-то еще привозил лекарства. Кто знает?

Закончив разговор со старушкой, Гуров направился к сестрам Мукомахиным. Когда он вошел в прихожую, те все еще убирались в своей квартире после основательного погрома, устроенного стражами правопорядка. Маргарита была молчалива и безрадостна. Арина, левая половина лица которой выглядела припухшей, все еще всхлипывала и утирала слезы. Предложение Льва Ивановича написать заявление о нанесенных побоях и погроме, устроенном в их квартире, сестры встретили довольно прохладно.

– Лев Иванович! – Маргарита осторожно тронула кончиками пальцев обширный синяк под глазом. – Завтра их опять отпустят, дело замнут, а они нас после этого вообще изуродуют. Нам это нужно?

– Я их очень боюсь! –